Прежде всего, следует сказать, что те популяризаторы, которые действуют в русскоязычном пространстве сегодня, вероятно, не ставят перед собой тех целей, которые ставлю перед научной популяризацией я. Или понимают её по-другому. Или не считают нужным ею заниматься. Уточняю этот момент, чтобы статья не показалась критикой в адрес тех людей, которые ассоциируются с популяризацией науки сегодня. Они ничего никому не должны, у них есть своя аудитория и, очень может статься, они вполне согласятся с тем, что я напишу здесь. Цель — рассказать о том, чего нам не хватает.
Под научной популяризацией я имею в виду ту самую популяризацию для широких масс, которая способна заинтересовать целое поколение физикой, биологией или астрономией. Я говорю о научной популяризации, которая настолько захватывает людей, что способна собрать залы.
Безусловно, для этого нужна инфраструктура, деньги и прочие приземлённые вещи. Однако, по моему мнению, вовсе не их отсутствие является причиной столь плачевного состояния научной популяризации в России.
А что же?
Мне кажется, что основные причины две и обе они культурные.
Во-первых, в нашем обществе в целом не очень принята артистичность вне театра и уж тем более она не принята в академических кругах. В мире как советской, так и затем российской науки, принят более строгий стиль. Статьи русских учёных, как правило, без картинок и трудночитаемы. Попытка разбавить текст художественными оборотами вызывает резкое отторжение у научных редакторов. Даже в научно-популярной литературе. Если вы автор научно-популярной книжки по астрономии, где ради юмора и более лёгкой подачи вы ввернули шутку, положительный отзыв о вашей книге со стороны других учёных маловероятен.
Понимаю, что не все смогут согласиться с тезисом про артистичность в обществе и смиренно признаю, что вопрос жутко спорный, но гораздо уверенней стою за тезис про подачу материала в русской науке. Эта подача никогда не была нацелена на то, чтобы читающему стало понятно. Увы, факт известен даже в международном сообществе — статьи русских учёных читать сложно.
Во-вторых, я слишком часто встречаю сентимент, что широким массам наука не нужна и что лучше мы поговорим о квантовой физике своим небольшим кругом из пятнадцати человек. Если кто-то что-то не понимает — вот вам учебник Ландау.
Иными словами, среди любителей науки царит эдакая элитарность: есть посвящённые, а есть остальное «быдло». И разжёвывать ничего этому «быдлу» мы не собираемся, мол, пусть пойдёт и потратит с десяток лет на образование.
Естественно, есть исключения, но вот эти две тенденции мне видятся основными.
При этом, если пойти на те мероприятия, которые доступны в Москве сегодня, мы, за редкими исключениями, встречаем просто базовые ошибки в подаче материала. Создаётся ощущение, что лекторы используют все доступные им способы, чтобы на корню убить интерес к тому, что они рассказывают.
Давайте же пройдёмся по этим ошибкам и дадим основные рекомендации.
Слайды
Я нисколько не против слайдов, но если вы хотите усыпить свою аудиторию, нет ничего лучше, чем вывалить слайд с мелким текстом. И ещё лучше, чтобы это был тот самый текст, который вы сейчас будете произносить! На половине вашего первого предложения аудитория слайд прочитала и теперь ждёт с нетерпением, когда же вы закончите всё это дело проговаривать. И вообще, отойдите и молча попереключайте слайды, коль у вас там всё написано!
Мораль проста — не надо заполнять слайды текстом. Слайды должны быть дополнением к рассказу!
Интонация
Отсутствие каких-либо эмоциональных перепадов в речи редко слушается интересно. Если сказать проще, рассказывать надо бы с выражением. Это, безусловно, требует наличия ораторского искусства, которое хотя и бывает изредка врождённым, но которому, по-хорошему, следует учиться. Как и скептиками, ораторами не рождаются. За этим стоит тренировка и кропотливая работа над выступлениями.
Паузы, скорость речи, эмоциональный подъём — всё это позволяет передать ту фантастическую увлечённость делом, которую учёные испытывают, узнавая что-то новое о мире!
Сюжетность
Очень важно умение уложить свой рассказ хоть в какой-то сюжет, умение придать рассказу направленность, композицию. Сколько раз приходится слушать лекции, пространно перечисляющие исследования, данные, формулы, снова исследования, снова формулы, а потом внезапно лектор говорит «на сегодня всё». И как здорово можно было бы облекать всё это во что-то более повествовательное. Все мы любим истории и надо этим пользоваться.
Например, недавно я слушал лекцию про неандертальцев и денисовцев (недавно обнаруженный вымерший вид человека). Лекция была долгая, на час, но несмотря на то, что нам показали немало любопытного материала, подать его можно было куда лучше. И здесь, конечно, у каждого будет свой подход — но важно, чтобы он был!
Я, скажем, уцепился за интересную фразу, которую лектор обронил ненароком, что, мол, о существовании неандертальцев мы узнали по костям, а о денисовцах — только по генам. И потому, мы можем пытаться реконструировать внешний облик неандертальцев, но у нас недостаточно информации об облике денисовцев, мы только обнаружили маленькие кусочки костей и секвенировали геном.
Какой богатый материал для создания сюжета! Сколько в этом романтики, как необычно, что громадное количество лет назад жил этот вид людей, о котором мы узнали только сегодня. И как интересно, что мы знаем об их существовании, даже не зная их облика! Да из этого целую детективную историю можно сделать!
При этом, от лектора вовсе не требуется перевирание фактов или чрезмерное упрощение. Нет. Требуется привлечь внимание к тому, что он хочет передать. И если наша цель увлечь зрителя научным процессом — то надо об этом и рассказывать! Надо показать, насколько этот процесс интересен, как часы могут пролететь за обсуждением гипотез с коллегами, как бежишь проверять свою догадку, какое волнение охватывает в тот момент, когда стоишь перед возможным открытием!
Вообще, та научно-популяризаторская деятельность, которая сегодня по большей части ведётся в России, похоже, не всегда направлена на создание такого интереса. Есть ощущение, что идёт просто пересказывание материала и что цель видится именно в этом — донести до людей факты и гипотезы.
Но мне всё же кажется, что смысл популяризации не столько в этом, сколько в том, чтобы зажечь интерес людей к познанию и к науке как к таковой. Конечно, донесение новых данных — это неотъемлемая часть процесса. Но упаси вас здравый смысл считать это главной задачей популяризатора!
Терминология
Когда дело касается терминологии, наши популяризаторы, увы, перебарщивают с профессиональным жаргоном. То, что можно было бы сказать проще, говорится малопонятными словами. В Интернете человек такое видео выключит на третьей минуте. Можно винить зрителя в необразованности, а можно лектора — в том, что не сумел интересно рассказать.
Но главное, надо задать себе вопрос: какую функцию несёт употребление термина? Чего вы хотите достичь, используя фразу «флористическое и анималистическое разнообразие»? Убудет ли от вашего повествования, если вместо этого вы произнесёте «разнообразие растений и животных»?
Или вот ещё образец такого жаргона, всплывший в той же лекции про неандертальцев и денисовцев, где рассказывалось про обнаружение фаланги пальца, принадлежавшей «ювенильному существу». Почему не просто «молодому»? В чём смысл использования термина «ювенильный»? Что мы хотим сказать этим неспециалисту?
Это не значит, что термины употреблять совсем не надо. Термин ввести можно, но надо объяснить, что он значит, хотя бы коротко, и желательно вводить термины, которые несложны, легко запоминаются или которые и так на слуху. А главное — спросите себя <i>зачем!</i> Какой смысл неспециалисту в антропологии знать, что молодая особь называется в академической литературе ювенильной? Повлияет ли это на понимание рассказа? В данном случае мне было совершенно неясно, зачем лектор ввёл этот термин и какой был от этого прок.
Формулы
Не надо их использовать. Правда.
За очень редкими исключениями, заострять внимание аудитории на формулах во время научно-популярной лекции лишь снижает внимание.
Естественно, можно подать формулу забавно. Можно пошутить, намеренно показать громадное многоэтажное равенство, а потом успокоить зал и сказать, что на самом деле вот эти несколько частей описывают ничтожно малые величины и мы их можем отбросить и вдруг оставить совсем маленькую формулу из трёх переменных. Это может быть смешно. То есть, это вопрос подачи.
Но если вы не умеете подать формулу интересно, сто раз подумайте прежде чем вообще её использовать. Как и в случае с терминологией, задайте себе вопрос — чего вы хотите добиться, демонстрируя формулу неспециалистам? И это не значит, что хороших причин для этого нет, они могут быть, но пусть они будут осознанными и подчинёнными основной цели вашего доклада — зажечь интерес к тому, о чём вы рассказываете.
Обязательно подумайте и о других вариантах: можно ли показать зависимость параметров графически? Можно ли нарисовать вместо формулы график? Вместо графика — трёхмерные объекты?
Помните! Ваша цель не запутать зрителя — и не запугать! — а объяснить.
Время выступления
Ну и, наконец, нет ничего утомительней, чем слишком длинная лекция. Я понимаю, что у вас куча материала и вы ещё недопоказали 528 слайдов, но зачем же портить столь прекрасный вечер!
План выступления должен быть реалистичным. Доклад больше часа — уже плохо, но трёхчасовые «научно-популярные» доклады встречаются сплошь и рядом.
Заключение
Дабы последовать своему собственному совету и не рассуждать дольше, чем необходимо, подытожим.
Цель научной популяризации — прежде всего создание интереса к науке как таковой и к предмету, о котором вы конкретно рассказываете в своём выступлении. Если рассказ скучен, напичкан специальными терминами и формулами, то популяризатор со своей задачей не справляется.
Итак, чего не хватает научной популяризации в России?
Ответ банален и прост — нам не хватает людей с желанием рассказывать о науке просто, доступно и увлекательно. А нет желания — ничего и не делается, чтобы как-то это положение изменить.
И, позволю повторить уже озвученную выше гипотезу, происходит это в немалой степени от того, что аудитория популяризатора часто рассматривается самим же популяризатором, как нечто ему чужеродное. Идя на сцену или берясь за статью, он уже чувствует себя обречённым на провал. Ему кажется, что вещает он только для своих, а «веруны всё равно ничего не поймут.»
И потому я постоянно вижу, что наиболее убедительно звучат те популяризаторы, которые сами в своё время были по другую сторону баррикад. Они знают, что людей оттуда надо спасать — спасать от их собственного невежества, спасать от мистического воспитания и антинаучности и что каждый из этих людей стоит того — также как того стоил он сам.
Люди в зале, которым вы простым языком рассказываете о сложном, это люди, которых вы приглашаете на ПМЖ в совершенно новый и удивительный мир. И поверьте, многие из них примут ваше предложение и сменят паспорта. Как сказала американская поэтесса Дороти Паркер, «Лечением от скуки является любопытство. От любопытства же лечения нет».